Начало - тут
2. Столь тревожные и угрожающие знамения не могли оставить безучастным василевса. Мануил, сын Иоанна, внук великого Алексея из рода Комнинов надолго, на целый год отложил поход против мятежников Амория и Дорилея, которые поправ римские законы и перебив наместников автократора, решили, что способны самостоятельно жить и править. Несчастные, возомнившие себя выше помазанника Божьего!
И лишь весной следующего года с первой зеленью большое войско под командованием стратига Никеи Иоанна Дуки двинулось к Аморию, чтобы вернуть его в лоно Империи. Василевс усилил эту армию несколькими хорошо оснащенными тагмами из столицы - сотнями отважных воинов: на помощь подоспели скутаты-копейщики, закованные в броню конники-стратиоты и тагма кельтов-секироносцев, которую все знают под именем пелекифорой.
Все это немалое воинство, бряцая мечами и сверкая островерхими шлемами, двинулось в путь, дабы раз и навсегда навести порядок в мятежных землях. Дрожала земля от стука сотен и тысяч солдатских башмаков и лошадиных копыт, вздымалась пыль до небес, словно огромное желтое облако. Впереди колонны бежал мальчик в красных одеждах с большой круглой головой и кричал во все стороны: "Радуйтесь, люди! Великий стратиг к вам идет"! И случалось тогда так, что и в небольших, и в крупных селениях встречали Иоанна поклонами.
Однако когда до Амория оставалось не больше одного дневного перехода, лазутчики донесли, что город захватить не так-то просто, что Аморий уже осаждают персы. У стен стоит с громадным войском зять правителя Икония Гундуз и пытается таранами выбить городские ворота. Мятежники сопротивляются, но по всему видно, дни их уже сочтены. Посовещавшись со своими военачальниками, Иоанн Дука решил не вступать в битву, дабы не нарушать хрупкий, как стекло, мир с агарянами. Ромейское войско развернулось и двинулось на северо-запад - к хорошо укрепленной крепости Дорилей.
3. Когда-то давно, выполняя условия договора с персами, ромеи сами сокрушили стены этой крепости, столь удачно расположенной, что ее называли ключом к воротам Анатолии. Но за несколько лет стены вновь были отстроены, отчего султан персидский впал в немыслимую ярость. Позже власть в этих землях захватил отчаянный человек по имени Гипатий. Про него рассказывали, что он сочетался браком с богопротивными созданиями - лесными нимфами, и Великий бог Пан был тогда с ними и играл на флейте, услаждая молодых. Говорят, свадьба эта проходила на самом берегу Менандра, среди беломраморных развалин древнего города, среди колонн, увитых змееподобным плющом, среди портиков, позеленевших от времени. Всю эту оргию богомерзкую наблюдал воочию один фригийский пастух, который после увиденного зрелища разучился говорить языком Гомера и мог отныне изъясниться только знаками. А волосы у него стали серябряными, точно паутина, хотя был он еще очень молод и ни разу не отведал в жизни женской ласки.
Взяв в жены поганое отродье, приобрел Гипатий силу немыслимую и сумел быстро подчинить своей власти жителей Дорилея. И стал править в этом городе, не считаясь с ромейскими законами, а попросту - творя беззаконие. Ни один честный гражданин, проживающий в Дорилее не мог быть спокоен ни за свою жизнь, ни за жизнь своих близких.
Посланник императора, который прибыл в Дорилей с требованием покорности, был безжалостно казнен - сброшен с самой высокой колонны. Также по приказанию Гипатия была вырезана вся свита посла. И лишь одного несчастного отпустили. “Мы оставим ему глаза, чтобы они все увидели, мы оставим ему уши, чтобы они все услышали, мы оставим ему язык, чтобы он рассказал нашим врагам о том, что видел и слышал”, - сказал Гипатий. Этот единственный оставшийся в живых член посольства добрался до Никеи и поведал обо всех ужасах Иоанну Дуке.
Вот с таким врагом предстояло сразиться ромейскому военачальнику.
4. Подойдя к стенам Дорилея, Иоанн Дука сразу понял, что штурмовать крепость сходу - занятие бессмысленное и пагубное. Мало того, что она была удачно расположена и хорошо укреплена, так имела еще сильный гарнизон во главе с упоминавшемся выше Гипатием. Иоанн разбил у стен города большой лагерь и приступил к осаде. Она продолжалась шесть месяцев, а может немного больше. Видя, что силы защитников Дорилея на исходе, Иоанн повел своих воинов на решительный штурм.
Первая попытка, однако, закончилась полным провалом - штурм был отбит. И во второй раз ромейское воинство не смогло закрепиться на стенах. Лишь в третий раз, когда схватив осадные лесницы к стенам бросились секироносцы - непобедимая тагма пелекифорой - ромеям улыбнулась удача. Варанги сумели овладеть южной стеной и впоследствии отбросить разбойников вглубь города. После этого таран разбил южные городские ворота, и в Дорилей, стуча копытами, хлынула тяжелая конница ромеев.
Бой на узких городских улицах был жестокий и кровавый. Очень долго ни одна из сторон не могла добиться решительного перевеса, пока знатный катафракт Никита Аргиропул, один из телохранителей Иоанна, тяжелой палицей не разнес вдребезги мятежную голову Гипатия. Ветераны той битвы рассказывали, что нелюдь еще несколько минут сражался без головы и успел отправить на тот свет десяток, а то и два десятка честных ромеев. Но после того, как его тело было разрублено на несколько частей, никакого вреда он уже больше причинить не мог. Увидев смерть своего бесчестного вождя, разбойники начали сдаваться в плен. Того же, кто не сдался, ждала жестокая смерть от ромейских мечей и копий.
Так закончился этот поход. Кто бы мог подумать, что всего через полгода после взятия Дорилея черная тень новой большой войны ляжет на римские земли.